— Благодарю, святой отец, — я наклонила голову, чтобы никто не увидел, как нехорошо загорелись мои глаза. — Я запомню ваши слова. Но пока мирское мне ближе, чем возможность служить Аллару в ваших монастырях. Пока я не готова к подобному шагу.

— Вам все-таки стоит поразмыслить на эту тему, леди. И, я надеюсь, у нас с вами еще будет время, чтобы это обсудить.

— Конечно, святой отец. Всенепременно. Скажите, а кто-нибудь из вас хотя бы один раз видел Темного мага? Его можно узнать? Например, по дейри?

— Можно, — ответил вместо святоши мастер Двир. — У Темного мага в дейри появляется знак Айда.

— Простите, мастер, я не знаю, что это такое.

— Это как разрыв. Треугольная язва, поразившая дейри с одного края. Чем ближе маг к Тьме, тем шире она становится.

— А ее хорошо видно?

— Весьма, леди.

— А замаскировать ее как-то можно? Темный маг может ее скрыть и свободно разгуливать среди обычных людей? Маги выразительно переглянулись.

— Можно, — неохотно признался мастер Иголас. — Иногда тем, кто стремится поклоняться Айду или пытаются использовать мертвый язык, удается обмануть наши взгляды. Есть какие-то способы, которые путают и отвлекают поисковое заклятие от «язвы». И тогда ее может увидеть только жрец Аллара: Аллар дает им эту силу и позволяет видеть Тьму даже в том случае, если она искусно скрывается.

Я чуть опустила веки. Вот оно что. Выходит, вот почему молодых магов всегда проверяют священники. И вот почему даже сюда пригласили одного из священников. Гм. Кажется, Его Величество — параноик.

— Скажите, господин ал-лоар: если человек — не Темный маг, но при этом он тесно общался с Темным магом, его дейри может измениться?

— Да, леди, — остро взглянул на меня святоша.

— Это тоже будет заметно? — продолжала я гнуть свою линию. — Измененную дейри способен распознать служитель Аллара?

— Разумеется. Любой ученик сможет отличить чистую дейри от испорченной.

— Очень интересно. А что насчет моей дейри? Она вас устраивает?

— Да, леди, — ровно и безо всяких эмоций кивнул святоша.

— И это позволяет вам сделать вывод, что Ишта все-таки не Темный маг?

— Предварительно. Я, наконец, усмехнулась.

— Стоило так долго ходить вокруг да около, святой отец. Рядом с вами находятся, как минимум, три сильных мага, одному из которых подвластна магия Разума. Каждый из них способен отличить правду ото лжи. И даже если кто-то все же обманется или что-то не поймет, поблизости всегда останутся двое других, чтобы уж точно ничего не упустить. Я ведь сразу сказала, что Ишта — не маг. Тем более, не Темный маг. И уж конечно, не Жрец. Ему нужно, чтобы земля, которая приняла его своим Хозяином, жила и радовалась. Чтобы здесь не было боли. Не было крови. Не было смерти. Ишта был призван самой землей, чтобы дарить ей жизнь. Он не способен существовать вблизи энергии смерти, святой отец. И даже существование Тварей причиняет ему беспокойство. Вот почему отныне Валлион и вся Равнина лишены этого беспокойства. И вот почему вам не следует бояться, что Ишта принесет в Валлион беду. Святой отец чуть сузил глаза.

— По нашим сведениям Жрец — тоже Ишта.

— Нет, — я покачала головой. — То, что он сумел вырвать у Степи Знак, вовсе не делает его Иштой. Он Хозяин там, это верно. Но он не Ишта. Он не благословлен этой землей. Он не принят. Просто потому, что слово «Ишта» в переводе с Эйнараэ означает… что, мастер Двир?

— «Охраняющий», — недовольно буркнул маг.

— Нет, мастер. «Ишта» означает «Хранитель», а в более старой транскрипции обозначается как «Эо» — «Дарящий Жизнь». Так называли когда-то эары своих Хозяев. Так их когда-то называли и люди. Хозяева Равнины, Леса, Гор, Долины, Степи, Пустыни… тогда как Темный Жрец Хранителем никогда не был и не будет. Он не умеет дарить жизнь, святой отец. Он просто не знает, что это такое. Единственная жизнь, которую он создает — это Твари. НЕ-жить. Извращенная, болезненная и уродливая. Вот что он делает. И вот что он только умеет. Он — не Хранитель. И он не повелитель на своих землях. Просто тиран. И жадный паук, который высасывает Степь, не умея ничего дать ей взамен.

Когда я замолкла, в комнате довольно долго царила тишина. На меня смотрели, меня изучали, в моих словах сомневались. Но маги не могли игнорировать голос разума и не могли не чувствовать того, что я не сказала ни слова неправды. По крайней мере, той, которую понимала сама. Спустя пару минут господин да Миро неловко пошевелился.

— Скажите, леди: как давно вы находитесь в Фарлионе? И как давно знаете этого вашего Ишту?

— Недавно, сударь, — вздохнула я.

— И вы так уверены в своих словах?

— Иногда не нужно быть магом, чтобы видеть, кто перед тобой: честный человек или подлец, благородный эрхас или последний негодяй. Для этого достаточно просто посмотреть в глаза. Говорят, они — зеркало души. И в них, как в зеркале, можно увидеть свое собственное отражение.

Мастер Драмт покосился на меня совсем непонятно, а потом неторопливо поднялся.

— Благодарю вас, господа, — тут же спохватилась я, кинув быстрый взгляд за окно. — Прошу прощения, я, вероятно, заняла слишком много вашего времени. Вы оказали мне огромную услугу, согласившись потратить этот вечер. Еще раз благодарю.

Я отошла к двери и, повернувшись, сделала глубокий реверанс всем сразу, включая короля, на которого весь вечер… да и половину ночи, если честно… старалась особенно не смотреть. После чего немногословно попрощалась и поспешила к выходу.

— Леди, когда мне вас ждать? — запоздало всполошился мастер Драмт, остановив меня буквально на пороге. — Или вам удобнее, чтобы я навестил вас сам?

— Нет, господин маг. Я приеду.

— Хорошо. Я живу на…

— Не нужно, — улыбнулась я, коснувшись ладонью двери. — Я знаю, где вас найти. Завтра вечером в третьей полудюжине я буду у вас.

— Но у меня в столице не один дом, — совсем растерялся маг.

— Я буду там, где вы живете на данный момент. И где, разумеется, самая большая библиотека. Всего доброго, господа. Еще раз благодарю за помощь, — я откланялась и, прежде чем они успели открыть рот, ужом выскользнула из комнаты. До того, как опомнился даже господин да Миро, и до того, как святоша успел вспомнить, что вроде как тоже назначил мне встречу. Уф. Пронесло.

Я быстрым шагом двинулась прочь. Дорогу помнила, слава богу, да и негде тут было блудить. Тем более что мои четверо хитрецов обязательно бродят где-то поблизости, чутко следя за тем, чтобы меня (не дай бог!) никто не украл.

— Ас? — тихонько позвала я, отчетливо ощущая, как теплится на груди древний амулет скаронов. — Бер? Гор?

— Красивым леди не стоит бродить по королевскому замку в такое время и в одиночестве, — промурлыкал откуда-то сбоку томный, откровенно насмешливый голос. Я хихикнула.

— Конечно, не стоит. Но леди ведь не одна.

— Не одна, — согласился со мной другой голос, и неподалеку кто-то мягко спрыгнул с потолка.

— Совсем не одна, — прошептала соседняя колонна, отпустив от себя еще одну неприметную тень.

— Все, пошли отсюда! — шикнула последняя тень, серой молнией метнувшись за раскрытым окном. — Скоро стража очнется. А мне бы не хотелось, чтобы они внезапно вспомнили, что кто-то треснул их по башке.

Я расплылась в счастливой улыбке и, сняв туфли, проворно юркнула в сад, выскочив через то само окно, где промелькнула фигура Бера. Правда, меня тут же поймали и осторожно подхватили на руки, не давая опереться на землю. За что я довольно чувствительно ткнула этого «бессовестного» в ухо и шепотом возмутилась:

— Что вы себе позволяете, маркиз де Сад?!

— За маркиза я тебе еще отомщу, — сердито буркнул скарон, которого я просветила на счет нового имени уже тогда, когда оно было вписано и вложено в конверт. — Ты почему так долго? Через пять минок наши приглашения разлетятся серым прахом — полночь на носу, а ты все болтаешь! Я уже устал торчать под окном, рискуя попасться на глаза королю!

— Эй, пусти меня на землю!